Постепенно, многие из элементов начальной программы были сняты или ослаблены. Летом 1990 г. были направлены кредиты фермерам и повышены расходы на жилье. Уровень кредит государственным предприятиям начал расти и приближаться к прежнему уровню. К октябрю 1990 политика изменилась так, что это стало достаточным для того, чтобы ведущие сторонники «быстрого скачка» ушли из правительства в знак протеста.
Дальнейшее отдаление от программы радикальных реформ произошло в
1991г. перед лицом массивной и открытой оппозиции правительственной
политики. Налоговая и денежные политики были значительно ослаблены. Дефицит
бюджета начал повышаться к уровню 1989г., и правительство подтвердило
политику предоставления выборочного кредита предприятиям. Торговая политика
в августе 1991г. была аннулирована, когда средние тарифы были увеличены от
5 до 18%, и когда была подтверждена выборочная поддержка.
Подобное можно сказать и про предприятия государственного сектора, которые перенесли главную тяжесть удара. Приватизация была массовой, быстрой и выведенной из под контроля рабочих.
Развитие предприятий государственного сектора противоречило намерениям
реформаторов. Судя по их поведению, предприятия скоро стали походить на
фирмы, управляемые рабочими, что было желательно для «Солидарности».
Постепенно ультралиберальная политика в отношении государственного сектора
была ослаблена, с увеличивающейся ролью министерств. Крупномасштабные схемы
приватизации непрерывно приостанавливались одним за другим политическим
деятелем или коалицией. Когда происходила приватизация больших предприятий,
производились переговоры и совершалась сделка между государством,
менеджерами и рабочими.
Политика была повернута назад. Международное сообщество осудило данный факт. Международный валютный фонд приостановил индоссамент польской политики в 1991г. Западная пресса и западные политические деятели, отмечая откат от шоковой терапии, начали высказывать беспокойство то, что реформы будут отменены. Но эта интерпретация была результатом неправильной трактовки результатов достижений.
Суммирая вышеизложенное, можно отметить, что политика, представленная
в январе 1990 была не чем иным как радикальным откатом от естественной
прогрессии, т.е. той политикой, которая ускорялась перед «большим скачком»
и перешла в медленную стадию, как общество восстанавливалось после шока.
Цель программы шоковой терапии состояла в том, чтобы изменить существующий
курс и вырвать политику из-под инфляционного влияния. Фактически польское
общество поворачивало реформы вспять. Это сущность того, что подход шоковой
терапии потерпел неудачу в Польше.
Непрерывность не подразумевает статику, и отклонение радикальной программы не означает остановку реформ. Изменения были неизбежны, был дан толчок к краху коммунистического режима, который блокировал реформы, необходимость которых не подвергается сомнению.
Таким образом, финансовые меры в Польше сводились к следующему:
Жестко ограничительная монетарная политика, выражающаяся в резком
сокращении денежной эмиссии, а также в применении высоких процентных ставок
на кредиты. Одновременно были упорядочены кредитные отношения, введен
гибкий текущий процент во все договоры, заключенные в прошлом, и резко
ограничено применение льготных кредитов.
Ликвидация бюджетного дефицита, главным образом, за счет значительного
ограничения дотаций на продукты питания, сырье, средства производства,
энергоносители и т.д., а также отмены большинства налоговых льгот и
освобождений от уплаты налогов.
Либерализация основной массы цен (свыше 90% цен являются свободными) и
повышение цен, остающихся под административным контролем (энергоносители,
транспортные тарифы, квартплата и лекарства).
Введение частичной конвертируемости польской валюты – злотого – при ее
значительной девальвации, унификации курса на всех рынках и либерализации
внешней торговли.
Жестко ограничительная политика доходов, суть которой состоит, во-первых,
ликвидации всеобщей полной индексации заработной платы, введенной в июне
1989г., во-вторых, установлении высокого прогрессивного налога на рост
заработной платы на предприятиях, ограничивающую увеличение фонда
заработной платы по отношению к росту цен с применением корректирующего
коэффициента индексации, в-третьих, во введении уравнительного налога на
заработанную плату, превышающую среднюю в 1,4 раза.
Таким образом, анализ опыта Польши, проводившей в начале переходного периода жесткую антиинфляционную политику, показывает, что падение объема выпуска и доли денег в валовом внутреннем продукте - неизбежные черты начального периода постсоциалистического перехода. При проведении политики устойчиво низких темпов роста денежной массы и максимального ограничения денежного финансирования дефицита бюджета инфляционный скачек, порожденный ликвидацией денежного навеса, удается быстро остановить. Локомотивом экономического роста, как правило, выступает быстро формирующийся новый частный сектор. При этом для переходного процесса характерны быстрые и масштабные структурные сдвиги в производстве и занятости.
Шоковая терапия в России
Стадии хронологии реформы в России подобны таковым в Польше.
Российское общество было меньше подготовлено к осуществлению конструктивных
мер, необходимых для функционирования рыночной экономики. Не было
существенных предварительных реформ в течение коммунистического периода.
К 1991г. экономическая реформа в Советском Союзе едва прогрессировала вне стадии децентрализации в старой системе, и децентрализация была все еще очень сомнительна. Ценовой контроль и государственное управление применялось в приблизительно 75% экономической деятельности. Небольшой частный сектор скорее был в симбиозе с государственным сектором, чем работал самостоятельно. Закон о контрактах, первым разработанный для современной рыночной экономики, не был осуществлен, когда СССР пришел к упадку.
Экономические и политические лидеры страны не сталкивались еще с трудными концептуальными и институциональными вопросами, которые являются центральными в использовании инструментов рыночного типа для установления макроэкономического контроля.
Советский бюджет вышел баланса в 1985г. и после того дефицит значительно. К 1991г. недостаток конструктивной реформы вместе со снижением силы старой административной системы подразумевал, что экономика начинала входить в состояние свободного падения. Даже прежде, чем хаос, созданный неудавшимся переворотом, было предсказано падение ВВП на 18% к осени 1991г.
В 1990-1991гг., российское правительство постепенно набирало мощь за
счет правительства СССР, этот процесс ускорил неудавшийся переворот.
Особенностью войны суверенитета между союзным и российскими правительствами
было использование финансовой щедрости как оружие. Каждый уровень
правительства стремился покупать поддержку более низкими налоговыми
ставками, большими субсидиями и более легким кредитом. Таким образом, в
отличие от конца 1989г. в Польше, осень 1991г. в России не было отмечена
серьезными попытками справиться с экономическими проблемами. Одним из
результатов стал большой дефицит бюджета, которого по оценкам составил 20%
от ВВП.
В конце октября 1991г., российский президент Борис Ельцин объявил свое намерение начать радикальное действия по решению экономических проблем страны. В свете последующих достижений, важно помнить делающую политику окружающую среду, стоящую перед правительством. Конгресс народных заместителей предоставил Ельцину свободу в действиях в административном и политическом плане на один год.
Таким образом, философия шоковой терапии была преобладающей и Россия начала реальную экономическую реформу в январе 1992. Представитель премьер- министра, Егор Гайдар объяснил стратегию которая вела к введению налога на добавленную стоимость следующим способом: "Это было дилемма для нас: восстанавливать старую налоговую систему, или совмещать ценовую либерализацию с НДС 28%. В этот момент решение было очень опасно, но это было единственно возможный момент, когда мы могли бы принимать это. Мы решили помещать все наши яйца в одну корзину ... ".
В январе 1992г. команда Гайдара намеревалась двигаться быстро по всем направлениям. Среди объявленных мер были либерализация большинства цен, отмена старой системы поставок, полная либерализация импорта, кардинальные изменения в налоговой системе, быстрое покрытие дефицита бюджета, сильное ужесточение денежной политики, программа приватизации с очень честолюбивыми целями, подготовка к конвертации рубля вместе с немедленным смягчением правил по торговле иностранной валютой, и переговорах о существующих отношениях торговли с другими экс-республиками. Это было внушительное меню изменений политики; учитывая отправную точку, это было конечно большее количество радикала, чем польский «большой скачок».
При переходе к другой политике первоначально планировалось на финансовое регулирование 19 % от ВВП, целью был почти сбалансированный бюджет. Баланс должен был достигнут, основываюсь по существу на оперировании денежным потоке. Это подразумевало безжалостные сокращения в расходах. Новый налог на добавленную стоимость дал только 50% от сборов в первом квартале. Изменения во внешней торговле также решительно сократили существенный источник дохода.
Оценка денежной политики в течение этого периода была омрачена
критикой денежно-кредитных властей сторонниками шоковой терапии и
бедственным расточительством центрального банка во второй половине 1992г.
Реальная стоимость денежного предложения упала приблизительно на 70% в
первом квартале. Кредит ЦБ предприятиям и коммерческим банкам сократились
на столько же.
В некоторых областях степень шока, проведения политики, и даже
фактическая политика были неясны. Даже при том, что полная либерализация
импорта была объявлена в январе 1992г., большинство видов деятельности
остались лицензируемыми. На экспорт было наложено еще большее количество
ограничений. Хотя программа правительства планировала приватизацию в 1992
70% предприятий в легкой промышленности и 60% в продовольствии, сельском
хозяйстве и розничной торговле розничной продажи, эти цели были очевидно
слишком честолюбивыми, когда Ельцин объявил, что не будет проводится
быстрая приватизация больших предприятий. Таким образом, неуверенность
относительно характера проводимых изменений была представлена даже среди
правительства.
Влияние преобладающего состояния в обществе могло бы быть обнаружено уже в январе 1992г. Например, либерализация торговли была фрагментарно, и освобождение цен от контроля было далеко от полного.
Учитывая свободу в действиях технократов в самом начале реформ, их выбор не мог избежать давления политического оппонентов. Одних интерпретации тогда - тот, даже элита преобразования не была так иммунный(свободный) к общим расположениям(размещениям) в пределах общества, что шоковая терапия, как предполагалось, обходила. Очевидно, взгляды политической элиты с дилеммой, с которой они столкнулись, и возможностями рынка были с оттенком влияния предыдущих лет. Это могло бы объяснять, почему даже соратники Ельцина были критически настроены по отношению к экономической политике уже в феврале 1992г.
